Пейотль, мескалин
Пейотль — очень маленькие, еле заметные в щебеночной пыли
(излюбленная среда обитания), как будто прячущиеся, серо-зеленые кактусы
без колючек, но с набором пятнадцати алкалоидов, важнейшим из которых является
мескалин. Надземная часть растения напоминает расплющенные коренные зубы,
разделенные на 5-10 частей. Две трети кактуса уходят под землю,
но не в виде корня, как мандрагора или жень-шень, а лишенным хлорофилла
стеблем. Корешки же растения очень малы, нежны и находятся очень глубоко.
На вкус пейотль горек, волокна его очень жестки и размягчаются только под
воздействием слюны после длительного пережевывания. Часто его употребляют
в виде крепкого отвара. В высушенном виде может храниться неограниченно
долго.
Любопытно было бы сравнить химический состав растения, сорванного
вчера, с волокнами, высушенными впервые на Земле (тысячелетия назад!). Корни
его культа в отличие от корней самого кактуса очень длинны и уходят в
глубочайшую древность. Название его можно перевести, как «кактус,
открывающий привидения». Характер интоксикации в общем типичен для
галлюциногенов: обострение восприятия, яркие цветные иллюзии в виде
геометрических фигур (это нашло отражение в традиционной мексиканской живописи),
но что особенно характерно для данного наркотического растения —
огромный рост внутренней энергии, подключение ресурсов организма. Многодневный
пост участников перед началом ритуала — довольно частое явление,
но использующие пейотль постятся по
несколько дней и после праздника. Этим
«допинговым» свойством пользовался Кортес в Тлахкале, заставляя своих
солдат во время перехода через трудный горный перевал жевать жесткие волокна
кактуса. Церковь сурово осудила заботливого испанского полководца, как и весь
культ употребления пейотля. Францисканский монах Бернардин де Саагуна писал
в середине XVI века, что «сей дьявольский корень вызывает у тех,
которые едят или пьют его, ужасные или смешные видения», а в список
обязательных вопросов для проведения исповеди католическая церковь включила
следующий: «Пил ли ты или давал другим пить пейотль, чтобы раскрывать
секреты или находить утерянную или украденную вещь»?
В некоторых деталях ежегодный ритуал употребления пейотля совпадает
с христианским обрядом причащения. Начинается он с длительного и многотрудного
путешествия в горы за «младшим братом бога-оленя». Паломничество
возглавляется опытным шаманом, которому только и по силам выследить сокровище.
В пути паломники постятся, соблюдают строжайшую нравственную дисциплину, у
каждого есть веревочка с узелками, напоминающими о сексуальных связях.
Обнаружив первый кактус, шаман после театрализованной подготовки поражает его
стрелой и оплакивает убиение брата божества. При этом кактус осторожно
обрезается со всех сторон, чтобы не повредить подземную часть, от чего
растение может засохнуть и не вырасти на следующий год. Каждый паломник
получает по маленькому кусочку наркотических волокон и, причастившись,
участвует в общем сборе остальных кактусов. Затем все отправляются в обратный
путь, охотясь по дороге на оленей (табуированное животное-тотем, мясо которого
не употреблялось в обычное время). На месте основного ритуала после исповеди
в грехах каждый бросает в костер свой «донжуанский список» на
веревочке. Начинается обильная трапеза с поглощением огромного количества
оленины и торжественным питьем отвара из «священной плоти брата бога».
Ночь проходит в бурных плясках, громком песнопении, безумных прыжках и веселье.
Это продолжается три дня, на утро четвертого участники расходятся по домам и,
как было уже сказано, продолжают поститься еще неделю.
Любопытно, что сейчас культ пейотля возродился на территории
канадской провинции Сескачеван в виде «Первородной церкви Америки»,
прихожане которой — 250 тысяч рьяных противников алкоголя и
неистовых борцов за высокие моральные принципы — употребляют
наркотический кактус вместо христианской просфоры.
Мескалин является активным галлюциногенным алкалоидом небольшого
кактуса, растущего в пустыне и известного в Мексике под названием
«пейотль». Название «мескалин» происходит от названия
индейского племени Мескалеро, широко использовавшего этот наркотик. Порции
пейотля, приготовленные к употреблению, называются мескалиновыми батончиками.
В 1886 г. немецкий фармаколог Людвиг Левин опубликовал первое
систематическое исследование кактуса, который индейцы почитают как божество.
Исследователи пейотля, психологи Йенш, Хэвлок и Митчелл, сошлись во мнении,
что мескалин занимает место среди самых уникальных наркотиков, наиболее
глубоко изменяя свойства сознания, он при этом наименее токсичен. Химики
научились синтезировать мескалин, биохимически родственный лизергиновой
кислоте. Психиатры, как и в случае с ЛСД, с готовностью принялись
экспериментировать на себе и на своих пациентах, пытаясь «раскусить»
феномен шизофрении. Но действие мескалина так и осталось бы достоянием узких
кругов психиатров, психологов и биохимиков, если бы известный писатель Олдос
Хаксли не пожелал бы стать «подопытным кроликом» своего друга,
известного психолога Хэмфри Осмонда (который ввел в обиход термин
«психоделия»), и «одним ясным майским утром» не проглотил
«четыре десятых грамма мескалина, растворенного в
полстакана воды»,
а затем, потрясенный и преобразившийся, не описал своих опытов в книге
«Двери восприятия», ставшей букварем революции сознания для
миллионов разноцветных хиппи.
Вслед за Хаксли свои опыты с мескалином описал антрополог Карлос
Кастанеда. Никто из участников мескалиновых экспедиций не смог зафиксировать
признаков физической зависимости, деградации или потери социального статуса
у индейцев, употребляющих пейотль. «Видимо, эти индейцы постепенно
приучают себя к мескалину, относясь к этому процессу очень ответственно
и серьезно, причем никогда не начиная без опытного учителя», —
пишет доктор Дж. Слоткин.
Действие мескалина
Первые признаки действия мескалина проявляются позже, чем при
употреблении ЛСД, через 2-3 часа, но зато длятся
дольше — около двенадцати часов. Галлюцинациям может
предшествовать озноб, тошнота, страх, расширение зрачков. Характерная
особенность мескалинового опьянения — сочетание многократно
усилившейся остроты восприятия, прояснения цветов и форм с активной
познавательной деятельностью сознания, открывающего в увиденных по-новому
вещах их новые смыслы. Это сочетание эстетических и интеллектуальных
переживаний создает впечатление обретения благодатной мудрости и всезнания.
Вот как описывает это ощущение Олдос Хаксли:
«Теперь я смотрел вовсе не на обычную аранжировку
цветов. Я видел то, что видел Адам в день своего сотворения, —
миг за мигом чудо обнаженного бытия.
— Букет нравится? — спросил кто-то.
— Не нравится и не не нравится. Он просто есть.
...„Есть-ность“. Бытие платоновской философии. ...Он, бедняга,
никогда не видел букета цветов, сияющего собственным внутренним светом и лишь
трепещущего под давлением значимости, которой они насыщены. Я продолжал
смотреть на цветы, и в их ярком свете я, казалось, обнаруживал качественный
эквивалент дыхания, ...непрерывный ток от красоты к красоте, еще более
возвышенной, от глубокого к еще более глубокому смыслу. На ум пришли такие
слова, как Благодать и Преображение, и это, конечно, то, что они, наряду с
другими словами, символизируют. Мой взгляд путешествовал от розы к гвоздике,
а от этой пористой раскаленности к гладким завиткам чувственного аметиста,
которые представлял собой ирис. Блаженное Видение, Сат Чит Ананда,
Бытие-Знание-Блаженство».
Результатом такого очищенного восприятия является полная
объективизация видения, отказ от личностных переживаний, обращение в
созерцание до полного растворения в объекте, когда обыкновенный сосуд с
водой может поведать о строении мироздания, а восторженное, не помнящее себя
«Я» — ощутить себя внутри этого сосуда. Приведем еще
одно характерное описание первого опыта общения с мескалином, принадлежащее
Карлосу Кастанеде:
«:...Собака начала пить. Я поднял руку, чтобы
прогнать ее от моей воды. При этом посмотрел на нее пристально и увидел, что
собака стала прозрачной. Вода же была сияющей тягучей жидкостью. Я видел, как
она проходит по горлу собаки в тело, видел, как она равномерно по нему
растекается и затем изливается через каждый из волосков шерсти... Собака
становилась радужной. Сильный свет исходил из ее тела. Я опять увидел, как в
нем течет вода, воспламеняя ee подобно костру. Я добрался до воды, и когда пил,
видел, как жидкость течет по венам, меняясь в цвете, в красном, желтом,
зеленом оттенках. Я пил еще и еще. Пил, пока не воспламенился весь...
Я посмотрел на собаку, и ее ореол был таким же, как мой. Высшее счастье
переполнило мое тело, и мы вместе помчались в направлении какого-то
желтого тепла, исходившего неизвестно откуда... Мы играли и боролись с псом,
пока я не узнал все его желания, а он — все
мои».
Однако, как в волшебной сказке, когда изо рта злой падчерицы вместо
алмазов начинают сыпаться жабы и змеи, склонные к неврозам и депрессиям души
погружаются в кошмарные видения. Жан Поль Сартр, которого вряд ли можно
назвать гармоничной творческой личностью, описывал зонтик, который превращался
в труп, и ботинки, превращающиеся в скелеты. Раки и полипы корчили ему рожи.
Дома смотрели на него косо и скрежетали зубами. Это состояние Сартр описал,
как «предел галлюцинаторного психоза», «тошнота», которую
он заклинал и убаюкивал в своих произведениях, настигла и поглотила его под
действием мескалина.
Галлюцинации настолько ярки, что могут помниться много лет и
повторяться в сновидениях. Мескалин дает возможность преодолеть власть слов
и понятий, ограничивающих человеческое восприятие, когда чистая видимость
становится настолько значимой, что не нуждается в наших знаниях об объекте,
заключенных в языке. И тогда объекты вызывают невыразимое удивление, удивление
их насыщеннейшей красотой и глубочайшей самодовлеющей значимостью. Такой взгляд
Хаксли видимо по праву сравнивают со взглядом живописца. Будучи потрясен
своими впечатлениями, он, опередив Тимоти Лири, предлагает использовать
возможности мескалина как катализатора альтернативного, целостного познания:
«Сколько философов, сколько теологов, сколько
профессиональных педагогов полюбопытствовали открыть эту Дверь в Стене?
Для всех практических целей ответ только один —
«Нисколько». В мире, где обучение преимущественно вербально,
высокообразованные люди находят невозможным уделять серьезное внимание
чему-либо кроме слов и понятий. ...Но ...мы не можем обойтись, если хотим
остаться психически здоровыми, и без непосредственного
восприятия...».
Однако, несмотря на свой романтический пыл, Хаксли соблюдает некоторую
осторожность в пропаганде мескалиновых прозрений. Он осознает, что бесконечное
пассивное созерцание, благодать, полученная слишком легкими, а потому не совсем
достойными средствами, парализует активную деятельность человека и его
способность к полноценному существованию:
«Мескалин открывает путь Марии, но захлопывает
дверь, ведущую на путь Марфы. Он дает допуск к созерцанию, но к созерцанию,
несовместимому с действием и даже с желанием действовать, с самой мыслью о
действии... Однобокий созерцатель оставляет несделанными множество вещей,
которые ему следовало бы сделать». И далее: «Быть просветленным,
значит знать — всегда — о целокупной реальности
в ее имманентной инаковости, но однако оставаться в состоянии бороться
за выживание, как животное, думать и чувствовать, как человек, обращаться,
когда целесообразно, к систематическим рассуждениям».
Взято из книги Н. Б. Сердюкова «Наркотики и
наркомания», «Феникс», г. Ростов-на-Дону, 2000. |
